Архимандрит Феодорит (Воробьев)
Архимандрит Феодорит (Воробьев)
Семья и начало жизненного пути
Родился Федор Иванович Воробьев – так звали будущего архимандрита Феодорита в миру – в Подмосковье, в селе Речицы Бронницкого уезда, 15 декабря 1899 года в семье Ивана Егоровича и Евгении Осиповны Воробьевых. Но уже младенцем Федор стал столичным жителем[1]. С 1900 по 1932 годы он жил на улице Вороньей – Тулинской (ныне – улица Сергия Радонежского[2]), которая расположена недалеко от Покровского монастыря. У Федора были три старших брата и четыре младшие сестры – Елена (1904 г.р.), Ольга (1907 г.р.), Серафима (1910 г.р.), Анна (1913 г.р.). Отец его торговал скобяными изделиями вплоть до 1917 года. Федор поступил учиться в Московское коммерческое училище[3].
С 1918 года Федор Иванович был призван в армию, службу нес в нестроевых частях. После демобилизации в 1920 году он вернулся учиться в коммерческий институт. В том же году скончался его отец, Иван Егорович.
В 1924 году Федор Иванович был вынужден уйти из института, так как ему необходимо было содержать четырех сестер. В следственном деле 1932 года он сообщал о своей трудовой деятельности: «С 1924 по 1926 год я работал агентом в разных торговых предприятиях, после чего поступил счетоводом в рабочее жил-строительное кооперативное товарищество, где работаю и по настоящее время».
В общине Покровского монастыря (1923-1929 годы)
Как
минимум с 1923 года Федор Иванович был членом общины «б. Покровского
монастыря», активно участвуя в жизни обители, формально существовавшей уже в
виде церковной общины. Так, в 1923 году, когда прихожане собирали подписи
против закрытия
ЦГА г. Москвы, ф. 1183 оп. 1 д. 53, лл. 154, 128
монастырских храмов, анкеты братьев Воробьевых в числе нескольких сотен других были переданы в Моссовет.
В июне 1928 года Федор Иванович уже в качестве секретаря вел протокол «Общего собрания членов общины при быв. Покровском
монастыре», на котором, в частности, были избраны: председателем –
Степанов Алексей Иванович (епископ Гурий), заместителем
председателя
– Милов Виктор Дмитриевич (архимандрит Вениамин)[4].
Епископ Гурий (Степанов) был назначен настоятелем Покровского монастыря незадолго до своей епископской хиротонии в 1920 году, однако в 1920-1929 годах он не раз арестовывался и находился в заключении, периодически возвращаясь в монастырь. Во время его продолжительного отсутствия обязанности настоятеля фактически исполнял архимандрит Вениамин (Милов), которого владыка Гурий знал еще со времен преподавания в Казанской духовной академии и постриг в монашество в Даниловом монастыре в 1920 году.
Епископ Гурий (Степанов)
Вероятно, уже с 1923 года Федор Иванович духовно окормлялся у этих двух пастырей, оказавших значительное влияние на весь его жизненный путь.
Братия Покровского монастыря. 1928 год.
Сидят слева направо: прмч. Мефодий (Иванов), иером. Нафанаил (Скалкин),
настоятель архим. Вениамин (Милов), игум. Феодосий (Тарасов), монах Мефодий.
Стоят: посл. Сергий Лебедев, иерод. Иеремия (Лебедев), иерод. Евтихий (Тарасов), иером. Нил (Болотов), посл. Фока Шнырук, посл. Николай Муравьев, [неизвестный монах], сторож Григорий
Братия Покровской обители поддерживали владыку Гурия, материально помогая ему в тюрьмах и ссылках. Епископ, в свою очередь, духовно окормлял насельников, переписываясь с ними из заключения, а в непродолжительные периоды присутствия в монастыре совершал монашеские постриги и хиротонии.
Сам Федор Иванович, хотя и был активным членом церковного совета, но не числился в то время насельником монастыря. Однако он не был женат и являлся «сторонником архиепископа Гурия и монашеской линии в церковной жизни», как его охарактеризовал один из обвиняемых в следственном деле 1932 года. По-видимому, Федор Иванович просто не мог оставить все мирские дела, поскольку после смерти отца должен был обеспечивать четырех младших сестер.
В
1929 году Федор Иванович, также в качестве секретаря общины «при
быв. Покровском монастыре», подписывал документы. Так, в апреле 1929 года
братия сообщали в Моссовет о происшедшей в храме краже: «Доводим до вашего сведения, что в ночь на 16-е апреля, в
церкви бывш. Покровского монастыря, о закрытии которой ходатайствовал Бухаринский парк, произведена кража, посредством взлома замка у входной двери. Украдены четыре висячие медные подсвечники, и некоторые части медного семисвечника. Остальные части семисвечника брошены на престол. Одежда престола была разорвана, о чем был составлен протокол за № 685 представителем 42-го отделения милиции»[5].
Ходатайство Бухаринского парка о закрытии монастыря власти полностью удовлетворили в конце октября 1929 года. Незадолго до этого Федор Иванович Воробьев вместе с насельниками монастыря предприняли последнюю отчаянную попытку защитить обитель: получив предписание о закрытии монастыря 22 октября, они всего за 2 дня они собрали 1430 подписей и уже 24 октября 1929 года передали их во ВЦИК со следующим заявлением:
«Ввиду сообщения Моссовета о закрытии церкви
при бывш. Покровском монастыре от 22-го октября с./г., мы нижеподписавшиеся
члены указанной общины покорнейше просим ВЦИК предоставить в пользование нам
означенную церковь. У нас только что был произведен капитальный ремонт двух
храмов, затрачены на это трудовые деньги. В ходатайстве о первой церкви нам
категорически отказано, поэтому просим не лишить нас и
последнего только что отремонтированного храма, тем более что община наша весьма многочисленна»[6].
Этот документ в качестве секретаря заверил Н. Скалкин (игумен Нафанаил), однако основная часть подписных листов была заполнена мелким «бисерным» почерком Федора Ивановича Воробьева. Удивительно, насколько крепкой была вера в простых людях: сотни прихожан, не боясь, сообщали свои фамилии и адреса и ставили подписи, хотя кругом уже не один год бушевали репрессии против верующих.
Подписные листы, частично заполненные почерком Ф.И. Воробьева.
ГА РФ, ф. 1235, оп. 74, д. 2694, лл. 126об, 143.
И всё же, несмотря на ходатайство столь многочисленных прихожан, 29 октября 1929 года монастырь был окончательно закрыт, а настоятель архимандрит Вениамин (Милов) арестован. Ф.И. Воробьеву наряду с другими членами церковного совета пришлось исполнить печальную обязанность по передаче властям монастырского имущества и оформлению других бумаг. Так, Федор Иванович в качестве секретаря завизировал составленное иеромонахом Нилом (Болотовым) заявление в Административный отдел при Моссовете от 29 октября 1929 года: «Совет б. Покровского монастыря покорнейше просит снабдить служителей культа ликвидируемой церкви, в количестве 14 человек, следующими вещами необходимыми при богослужении из монастырского инвентаря: 50 комплектов облачений 3-х сортов – белого цвета, желтого и черного; 1 большое и 2 малых евангелия, 2 креста престольных; 3 кадила медных, водосвятную чашу; чашу для благословения хлебов; иконы: Знамения Б.М., Покрова, Боголюбской Б.М., преп. Нила, свят. Ермогена, св. муч. Александры, Тихвинской Б.М., в столбе пр. Сергия; 2 комплекта богослужебных книг, 1 апостол, 1 дарохранительницу престольную, восковые свечи, деревянное масло, ладан, дрова, ковры, 3 архиерейских облачения: белое, желтое и черное, рипиды, церковные ноты»[7].
В храме Иерусалимской иконы Божией Матери.
Первый арест (1929-1932 годы)
После закрытия Покровской обители Ф.И. Воробьев вместе с насельниками монастыря перешел в храм Иерусалимской иконы Божией Матери на Бойнях, располагавшийся неподалеку. Здесь часть братии и прихожан, в том числе и Федор Иванович, весной 1932 года были арестованы и приговорены к различным срокам заключения. Чуть ранее, в январе 1932 года, в очередной раз был арестован архиепископ Гурий.
В следственном деле сохранились подробности жизни Ф.И. Воробьева в 1929-1932 годах. Как и прежде в Покровском монастыре, он принимал активное участие в жизни Иерусалимского храма, на протяжении 2,5 лет являясь членом его ревизионной комиссии. В допросах свидетелей и обвиняемых в миниатюре отражена вся, порой весьма неприглядная, советская действительность тех лет: доносы и подозрительность одних (в том числе духовенства и прихожан друг на друга) и в то же время – стойкость и готовность безбоязненно свидетельствовать о своей вере других. Так, настоятель Иерусалимского храма белый священник о. П.У. (освобожденный сразу же по окончании следствия) показал:
«В сентябре месяце 1929 года в гор. Москве был закрыт и ликвидирован Московский Покровский монастырь монахи которого по соглашению с церковно-приходским советом – перешли в наш Иерусалимский храм. В конце 1930 года большинство монахов за к/р были арестованы и высланы в отдаленные местности Союза, а послу них остались игумен Иона Богачев, игумен Феодосий Тарасов, его двоюродный брат иеродиакон Евтихий Тарасов, монах Лебедев Сергей, иеромонах Нил Болотов. Одновременно с ними перешли из Покровской общины Шорников А.В., Воробьев Ф.И., Красильщиков И.Ф., Тюренков Сергей Андр., Н.И.В. и его жена К.И., Е.Н.П., Иванов А.Д. и другие. Все эти лица вместе с монахами представляют из себя контр-революционную группировку, которая все время проводила среди верующих антисоветскую деятельность. Для помощи высланным из гор. Москвы за к-р деятельность, группировка производила систематические тарелочные сборы денег в храме. К собранные деньги посылали [нрзб] как деньгами так и продуктами, для чего они неоднократно командировали в ссылку специальных лиц. <…>
Монахи Нил, Феодосий и другие, а также их [нрзб] Воробьев, Красильщиков, Н. и другие все время старались объединить вокруг себя большинство верующих и взять под свое влияние всю общину, с тем чтобы ввести в храм сугубо монастырские порядки. В результате их [нрзб] в Январе месяце 1930 года были перевыборы церковного совета, при чем в состав церковного совета прошли их сторонники Шорников – церковный староста, члены совета Воробьев, Красильщиков, Тюренков, которые и стали у кормила правления храмом и общиной.
В июне месяце 1931 года из ссылки возвратился в Москву из ссылки архиепископ Гурий – быв. настоятель Покровского монастыря, который поселился на ст. Перловка сев. ж.д.
Монахи, Красильщиков, Воробьев и Тюренков завязали тесную связь, ежемесячно ездили к нему с докладами и жизни прихода, и даже пытались возвести его в должность почетного настоятеля храма[8]».
Как видно из приведенных показаний, а также из свидетельств других лиц, Федор Иванович вместе с братией и прихожанами обители поддерживали архиепископа Гурия, вернувшегося из ссылки, и продолжали духовно окормляться у него. Послушник Сергий Лебедев сообщил, что «в момент приезда его [архиеп. Гурия] с места высылки в Москву вся монашествующая братия ходила его приветствовать на квартиру в том числе ходил и я, как быв. послушник монастыря, где настоятелем был Гурий».
Ф.И. Воробьев так рассказал о своем общении с владыкой: «К архиепископу Гурию, проживавшему на ст. Перловка я ездил часто, а именно приблизительно раза три в месяц. Цель моей поездки к нему – это передать продукты, которые мне давали верующие для него, в частности Иванов Александр и др.». Упомянутый прихожанин А.Д. Иванов, который также уже был арестован по этому делу, сообщил: «К архиепископу Гурию, проживавшему на ст. Перловка, я ездил один раз летом 1930 г. вместе со своим отцом, чтобы получить от него благословение. Арх. Гурия я знаю, как быв. настоятеля Покровского монастыря. Кроме этого мне приходилось иногда, приблизительно раза два посылать ему с Воробьевым Федором Ивановичем продукты, как-то яйца, масло сливочное, т.к. арх. Гурий был больной»[9].
Вообще, в своих показаниях Федор Иванович говорил в основном о себе и кроме упомянутых сведений об архиепископе Гурии и Иванове А.Д. ничего следователям не сообщил и виновным себя не признал: «В отношении политики соввласти к церкви, я как верующий человек не разсматриваю это гонением и преследованием прав церкви, но весьма болею и скорблю такими мероприятиями, как закрытие храмов, а также высылкой духовенства.
Допрос Ф.И. Воробьева от 10 мая 1932 года. ГА РФ, ф. 10035, оп. 1, д. П-16047, лл. 129 об. - 130
В отношении проводимых соввластью мероприятий в хозжизни, я считаю, что этими мероприятиями соввласть безусловно стремится к улучшению благосостояния трудящихся, но т.к. власть является безбожной, отрицающей Бога, следовательно проводящая свои мероприятия без Бога, - может делать большие ошибки в практическом проведении своих мероприятий.
В предъявленном мне обвинении по ст. 58/10 и 11 УК виновным себя не признаю, так как никаких разговоров направленных против соввласти я не вел»[10].
Среди показаний других лиц о Федоре Ивановиче особенно выделяются слова, приписываемые послушнику Сергию Лебедеву[11]: «Воробьев Федор Иванович. член ревизионной Комиссии Иерус. Церкви. Сторонник архиеп. Гурия и монашеской линии в церковной жизни. Идеал церковной службы – соблюдение устава монашеских образов. «Существование Церкви безусловно тяжелое и невыносимое, но нужно терпеть до конца хотя бы пришлось пойти в ссылку и дальше». Последнее есть страдание за Христа. Таковы его взгляды религиозные а сообразно им и политические т.е. Советская власть как безбожная не может принести счастья человечеству когда нет веры и церковн. службы»[12].
Были и другие примеры. Еще один свидетель – прихожанин Иерусалимского храма М.П. Горбунков – никого не оговорил, сославшись на плохой слух: «В конце 1929 года в наш храм перешли монахи быв. Покровского монастыря из которых я в настоящее время знаю, иеромонаха Нила, иеродиакон Феодосий, монах Евтихий, игумен Иона, которые и служат в нашем храме. С ними перешла в наш храм и община б. Покровского монастыря из которых я знаю Воробьева и Красильщикова. При богослужениях монахи иногда говорили поучения, но так как я по болезни плохо слышу то о чем они поучали совершенно не знаю, разговаривать же с ними в частной беседе не приходилось. Церковного старосту Шорникова я знаю, хорошо, приходилось с ним разговаривать, но говорили мы обычно по хозяйственным вопросам, совершенно не касаясь политики, и советской власти. Архиепископа Гурия я не знаю, и ни чего о нем не слыхал. Вообще в храме и среди верующих и чего предосудительного я не слыхал»[13].
Один из свидетелей так охарактеризовал пребывание Покровских монахов в храме Иерусалимской иконы Божией Матери: «Вся деятельность монашествующих была направлена к расширению своего влияния, и увеличения количества верующих [нрзб] привлечения к церкви молодежи, которых они воспитывали в религиозности и антисоветском духе, в чем имели большие успехи, т.к. в настоящее время у них имелось большое количество женщин и девушек-поклонниц, из коих некоторые в настоящее время превратились в форменных кликуш, и даже некоторых вовлекли в монахи, как Басненова (?) Сергия, произвели в сан иеродиакона, нарекли его новым именем Иннокентий, также готовился к принятию монашества Воробьев, и молодой человек Серафим»[14].
Вероятно, в связи с полученными сведениями о том, что Воробьев «готовился к принятию монашества», Федору Ивановичу был задан вопрос, на который он ответил так: «Я, как верующий человек питаю любовь к монашествующим людям и уважаю их. Лично я о том, т.е. о вступлении своем в монашество – данным вопросом еще не задавался, надеюсь, что покажет будущее»[15].
И будущее показало, что спустя многие годы испытаний, в 1956 году, Федор Иванович Воробьев действительно стал монахом – насельником Троице-Сергиевой Лавры, куда поступил по совету последнего настоятеля Покровской обители епископа Вениамина (Милова).
А тогда, в 1932 году, следователь, составлявший обвинительное заключение, пришел к следующим выводам:
«В 1929 г. после закрытия быв. Покровского монастыря, находящиеся там служители из быв. монахов были переведены вместе с общиной в Иерусалимскую церковь. Ввиду того, что в Иерусалимской церкви во главе стояло белое духовенство, перешедшие монахи сразу же повели линию на завоевывание авторитета среди верующих и привлечения на свою сторону более расположенных и симпатизирующим монахам из верующих, дабы этим самым подготовить почву к захвату руководящего положения в церкви и установления в ней быв. монастырских распорядков.
С этой целью и для насаждения религиозного фанатизма, быв. монахи; как-то: БОЛОТОВ А.А. (сын полковника), ТАРАСОВ Ф.И., ТАРАСОВ Е.С. стали устраивать торжественные богослужения, сопровождаемые, чтением проповедей и поучительского слова. Содержание этих проповедей, носило явно к/р характер, сводящееся к тому, чтобы убедить верующих в том, что при существующем советском строе, провославная церковь является гонимой, призывая верующих к борьбе с неверием, сопоставляя подвиги прежних мучеников, которые по его словам безстрашно боролись за православную веру. Кроме этого верующие снабжались монахами различной религиозной литературой о всевозможных мучениках и подвижниках.
Такое к/р поведение монашествующих нашло свою поддержку со стороны ряда активных церковников из служащих и быв. кустарей, а также женщин-кликуш, как-то пред. ц./сов. ШОРНИКОВА А.В., ВОРОБЬЕВА Ф.И., ИВАНОВА А.Д., КРАСИЛЬЩИКОВА И.Ф., ТЮРЕНКОВА С.А., ЕВГРАФОВОЙ Н.П., ЛЕБЕДЕВА, МУРАВЬЕВА и др., что и послужило к оформлению к/р группировки.
Участники группировки периодически собирались на квартирах, где обсуждали свои а/сов. действия.
В знак сочувствия высланным за к/р деятельность своим единомышленником монахам, участники группировки организованным порядком оказывали регулярную материальную помощь, путем отчисления денег от братской кружки и обходом с тарелкой по церкви с надписью: «на братию Покровского монастыря».
По возвращении из ссылки архиепископа Гурия, быв. настоятеля Покровского монастыря, последний явился идеологическим вдохновителем этой к/р группировки, к которому участники группировки как-то арестованные монахи, а также активные церковники: ВОРОБЬЕВ, ИВАНОВ, КРАСИЛЬЩИКОВ, ТЮРЕНКОВ, ЛЕБЕДЕВ, МУРАВЬЕВ под видом богословения, ездили за соответствующими советами, снабжая при этом его продуктами»[16].
По окончании следствия Федор Иванович и еще 15 человек были приговорены к различным видам наказания, поскольку обвинялись «в том, что являясь участниками к/р группировки занимались систематической а/сов. деятельностью. Организованно проводили материальную помощь, высланным за к/р деятельность монахам. В разговорах с верующими вели а/сов. разговоры, утверждая о гонении соввласти православной церкви и что политика соввласти ведет не к улучшению трудящихся, а нищете и голоду»[17].
Восемь человек были сосланы в Казахстан на три года. Наиболее суровые приговоры – 3 года лагерей – были вынесены четверым обвиняемым: игумену Феодосию (Тарасову), иеромонаху Нилу (Болотову), послушнику Сергию Лебедеву и Федору Ивановичу Воробьеву. Всех их отправили отправили в распоряжение Белбалтлага на станцию Медвежья Гора Мурманской железной дороги.
Возвращение из лагеря и второй арест (1934-1947 годы)
Федор Иванович был освобожден из лагеря досрочно в марте 1934 года. Новым местом его жительства стала деревня Борщевня Петушинского района Владимирской области. Здесь он, имея соответствующее образование и опыт работы, стал трудиться кредитным инспектором в Петушинском отделении Госбанка.
Однако уже 4 декабря 1937 года тройкой при УНКВД по Московской области Ф.И. Воробьев был вновь арестован и осужден на десять лет лишения свободы[18].
Из материалов следственного дела 1937 года, хранящегося в Управлении ФСБ по Владимирской области, видно, насколько твердо противостоял Федор Иванович репрессивной государственной машине.
Характеристика была дана ему из райисполкома соответствующая: «К советской власти настроен враждебно, имеет связь со служителями религиозного культа, среди окружающих ведет антисоветскую агитацию». Как отягчающий факт биографии представляли и то, что отец его занимался торговлей и имел двух работников – взрослого и мальчика (однако после революции его торговля была ликвидирована и товары конфискованы).
На допросах Федор Иванович категорически отрицал приписываемые ему высказывания о притеснениях верующих, гонении на церковь и контрреволюционной деятельности.
Вопрос: Вы арестованы за контрреволюционную деятельность, дайте показания.
Ответ: Контрреволюционной деятельностью я не занимался.
Вопрос: Следствию известно, что в мае 1937 г. вы высказывали враждебные советской власти взгляды.
Ответ: Категорически это отрицаю.
Вопрос: В августе 1937 года вы высказывали враждебные партии и советской власти взгляды с обвинением в притеснении верующих.
Ответ: Категорически это отрицаю.
Вопрос: Обвиняемый, ваша контрреволюционная деятельность доказана показаниями ряда свидетелей.
Ответ: Никакой контрреволюционной деятельности никогда и нигде я не вел.
9 декабря 1937 года Ф.И. Воробьев был приговорен к десяти годам лагерей. Заключение отбывал в Амурлаге (Дальневосточный край, г. Свободный). 31 октября 1939 года он попытался подать жалобу на имя Берии на несправедливость приговора, поскольку был невиновен. 1 января 1940 года написала в защиту сына и мама Евгения Осиповна. Дело пересмотрели, но приговор оставили в силе. Реабилитирован был Федор Иванович Воробьев лишь в 1955 г.[19]
В Постановлении о пересмотре дела на предмет реабилитации в 1955 году вскрываются поразительные факты. На чем же были основаны обвинения? Их абсурдность, оказывается, обнаружилась еще в 1940 году, когда в процессе пересмотра дела «свидетель» П.Ф.Е. показал, что Воробьева он не знал, а показания давал, исходя из материалов, которые ему сообщали. Другой «свидетель» С.Д.И. сказал, что знал Воробьева как религиозного человека, но фактов его антисоветских высказываний не привел. Некто Ч.А.К.: «На политические темы разговаривать с ним не приходилось, а потому о его политических настроениях показать ничего не могу». К тому же, у самого Федора Ивановича не запрашивали никаких объяснений по поводу свидетельских показаний.
После отбытия всего десятилетнего срока заключения Федор Иванович Воробьев в 1947 году прибыл на жительство в поселок Петушки Владимирской области, где посещал богослужения в храме Успения Божией Матери.
Начало монашеского пути в Лавре
В 1954 году Федор Иванович работал учетчиком в артели «Красный кожевенник». А в октябре 1955 года в Петушках поселился после
Святитель Афанасий Ковровский[20]
освобождения из лагеря владыка Афанасий (Сахаров), будущий святитель. Жил он в маленькой каморке на втором этаже кирпичной колокольни Свято-Успенского храма, в квартирах и домах прихожан. Возможно, с владыкой Афанасием Федор Иванович познакомился еще в 1936 г., когда тот нелегально жил поблизости в д. Горушка.
Встреча с будущим святителем стала для Федора Ивановича судьбоносной. Их переписка длилась почти до кончины владыки Афанасия в 1962 году. Из писем видно, что Федор Иванович имел давнее желание принять монашество, сомневаясь только, в какую обитель ему следует поступить: епископ Вениамин (Милов), скончавшийся 2 августа 1955 года, советовал ему пойти в Лавру, но открытым был также и Псково-Печерский монастырь.
Епископ Вениамин (Милов). 1955 год
Владыка Афанасий с отеческой любовью писал Федору Ивановичу 27 сентября 1955 года[21]:
«Милость Божия буди с Вами, родной мой Федор Иванович!
…Ваш духовный покойный отец владыка Вениамин, с которым лично я мало был знаком, но о котором слышал много хорошего и которого искренно уважал, – Вам советовал поступить в Лавру Преподобного Сергия…
В отношении Вас у меня такие мысли, которые прошу Вас пока не считать для себя обязательными. Если покойный владыка Вениамин указывал Вам Лавру, – зачем обращаться в Печоры… Надо сначала попробовать в Лавре… Но и относительно Лавры не решайте поспешно. Не будет ли у Вас возможности поехать туда и побыть там некоторое время в качестве богомольца, – присмотреться по возможности ко всем тамошним порядкам и окружающей обстановке?
Я не возражаю совсем против Печор (о Печорах слышал много хорошего), – но в соответствии с указаниями покойного владыки Вениамина, надо сначала попытать в Лавре.
Я понимаю Ваше желание посвятить себя на служение Богу, Ваше желание быть иноком. Но, по слову Златоуста, Господь и расположение хвалит, и намерение целует. Ваше томление в миру, Ваша жажда монашества, верю, приемлются Господом как подвиги монашеские. А мне рассказывали, что Вы и теперь служите Церкви Божией.
Я отнюдь не отговариваю Вас от того, чтобы спешить с осуществлением Вашего желания. Спешите, – но вместе с тем все хорошенько узнавайте, все взвесьте…
…Я рад был бы видеть Вас. Может быть Господь приведет. Я хлопочу о том, чтобы мне было разрешено поселиться в Петушках.
Стремитесь, стремитесь, но не огорчайтесь и не унывайте, если Ваши стремления не так скоро, как бы хотелось, достигают цели.
Господь да хранит Вас. Призываю на Вас Божие благословение.
Спасайтесь о Господе. Богомолец Ваш епископ Афанасий».
Так, по благословению двух архипастырей – владыки Вениамина (Милова), у которого он окормлялся еще в далекие 1920-е годы, и святителя Афанасия Ковровского – Федор Иванович Воробьев 7 февраля 1956 года поступил в число братии Троице-Сергиевой Лавры.
В переписке с епископом Афанасием сохранились свидетельства самого Федора Ивановича – будущего отца Феодорита – о начале его монашеского пути в Лавре. Грамотного, воцерковленного, имеющего большой подвижнический опыт, его с радостью приняли в братию монастыря. В первом же письме от 22 июня 1956 года он сообщает дорогому владыке Афанасию, что за Патриаршим богослужением ему доверили читать паремии, кафизмы и часы.
21 августа 1956 года наместник монастыря архимандрит Пимен (Извеков) – будущий Патриарх Московский и всея Руси – совершил его постриг в мантию с наречением имени Феодорит. Новопостриженный монах с трепетом делился воспоминаниями об этом долгожданном событии в письмах святителю Афанасию: «Под день памяти св. апостола Христова Матфея, 8 августа ст. ст., в Успенском Соборе Лавры отец наместник Пимен совершил вечером постриг в мантию трех послушников лавры, в числе их и меня с наречением имени Феодорит, в память святого священномученика Феодорита, пресвитера Антиохийского, пострадавшего во дни нечестивого Юлиана Отступника, о чем повествуется в житиях святых 8 марта. Три ночи после пострига мы провели в алтаре Трапезного храма, ежедневно отстаивая 2 литургии и всенощную, причащаясь в эти дни Святых Христовых Тайн. От непривычки такого стояния сильно отекли ступни ног, и сейчас еще отечность есть, но идет на убыль.
Слава Богу за эту великую милость Божию.
Сбылось то, о чем мечтал много лет.
Несу послушание пения и чтения на клиросе, в большие праздники помогаю торговать свечами, пишу синодики умерших. Сегодня получил приказ наместника быть заведующим гостиницы для приезжающих высоких особ и иностранцев.
Буду жить при гостинице в особо отведенной комнате.
Уверяют меня, что это послушание легкое. «Вы, – говорят, – будете только распоряжаться, все сделают люди». Что бы то ни было, а надо исполнять, как монаху. Манит меня отдельная комната, а может быть, это и не на пользу мне».
В одном из следующих писем отец Феодорит со смирением просил владыку: «Прошу Ваших святительских молитв о том, чтобы мне быть монахом не по одежде, а по внутреннему духовному содержанию. Прошу и Вашего святительского благословения.
Многогрешный монах Феодорит».
8 октября 1956 года, в день памяти Преподобного Сергия, отец Феодорит был возведен на первую ступень священнослужения – рукоположен во иеродиакона. Уже немолодому монаху пришлось в праздничной суете готовиться к этому важному событию, о чем он, переживая, сообщал духовному отцу 14 ноября 1956 года:
«Здравствуйте, дорогой о Господе владыко!
Прежде всего простите меня за долгое молчание, и это потому, что очень много было работы по гостинице. На Сергиев день гостиница была полна гостей, да к тому же ночевал московский хор – 30 человек, надо было оборудовать 30 коек и обслужить. И в это-то время приезжали духовные лица из-за границы – вот в такой-то суете мне предложили готовиться к иеродиаконству. Накануне Сергиева дня в Троицком Соборе епископ Сергий Голубцов посвятил меня во чтеца и иподиакона, а в Сергиев день за поздней литургией в Трапезном храме архиепископ Макарий Можайский[22] – во иеродиакона. После этого в течение 12 дней служил ежедневно, иногда бросая свои обязанности по гостинице. Служить приходилось литургии с иеромонахом одному, в страшном смятении душевном и волнении. Не было времени изучить все свои новые обязанности: то не там встану, то не так возьму тон, то молчу, не зная наизусть то, что надо говорить без требника. Надо было терпеть все – и укоры, и замечания, и насмешки. Помолитесь за меня, чтобы Господь помог мне поскорее освоить все иеродиаконские обязанности. Никак не думал, что прямо с клироса поставят меня без всякой подготовки на это служение».
Совсем нелегким был труд в обители, где еще очень мало было братии после долгих лет притеснений, да и возраст большинства из них, прошедших тюрьмы и лагеря, порой был весьма почтенным. В марте 1957 года отец Феодорит сетовал: «Нахожусь на старых послушаниях. Служить приходится очень редко, едва ли наберется 30 дней моего служения, если сложить все дни служения воедино».
19 апреля 1957 года отец Феодорит поделился с владыкой Афанасием радостью: 16 апреля честные останки митрополита Макария (Невского)[23] были перенесены в Лавру и погребены в крипте Успенского собора. Отец Феодорит видел приснопоминаемого архипастыря еще при жизни и рассказал своему духовному отцу: «16 апреля приехал к нам на вечный покой Апостол Алтая. Поселился под Успенским Собором, во Всехсвятском Храме. Очень хорошо помню его.
Святитель Макарий (Невский)
Особенно остался он у меня в памяти, когда он шел с крестным ходом в Москве, шагая по мостовой, мимо окон нашего дома, с светлым лицом строгого аскета, изборожденный глубокими морщинами от трудов и забот по просвещению Алтайского края. Помню и его рассказ о том, что как-то он встретил одну алтайскую женщину, которая, желая утолить его жажду, принесла ему на голове ведро воды и говорит: «Абыз (священник), твой Бог говорит, что за чашу холодной воды будет награда, а за ведро что будет мне?».
18 июля 1957 г. 57-летний отец Феодорит был рукоположен во иеромонахи, о чем он сообщил святителю Афанасию со свойственным ему смирением и сознанием своего недостоинства: «Как Вам известно, по милости Божией в Сергиев день летом архиепископ Борис[24] посвятил меня, недостойного, в сан иеромонаха. Ведь дьяконство-то мною еще не усвоено, а тут уже и иеромонах. Заставляют служить самостоятельно. Конечно, при этом теряюсь, делаю пропуски и ошибки, много есть недоуменных вопросов, которые бы хотелось разрешить с Вами, а за последнее время еще болезни сразу гуртом обрушились на меня: болел глаз – конъюнктивит, остался без нижнего зубного протеза – не могу совсем читать, сейчас болит печень – гепатит, предписан 2-недельный постельный режим – лежу, а старички 80-летние за меня трудятся, что сильно гнетет меня».
4 января 1958 г. отец Феодорит сообщил владыке Афанасию: «Гостиничное послушание мое подходит к концу, переводят на работу бухгалтером склада, – жить буду в братском корпусе».
В Субботу Светлой Седмицы 19 апреля 1958 г., поздравляя святителя с праздником Пасхи, иеромонах Феодорит писал о своих послушаниях:
«Христос Воскресе!
Ваше Преосвященство, дорогой о Господе Владыка Афанасий.
Простите меня за позднее поздравление с Праздником Светлого Христова Воскресения. Заочно трижды лобызаю. Сердечно приветствую. В Светлую Утреню сослужил с отцом архимандритом Флавианом (Дмитриюк) в Троицком Соборе и, христосуясь с Преподобным, от Вашего имени шепнул Преподобному на ушко «Христос Воскресе!», о чем как-то Вы писали мне в одном из Ваших пасхальных приветствий.
Меня из гостинника перевели на новое послушание в Лаврскую несложную бухгалтерию и канцелярию.
Надоели мне эти дела в миру, а вот опять попал в них. Кроме того, считаюсь певчим, должен петь раннюю литургию, а при скоплении богомольцев еще участвовать в исповеди мирян.
В Великий Четверг сослужил со Святейшим в Елоховском Соборе, будучи 13-м по счету.
Молитвенно, по мере своих убогих сил, молюсь за Вас. Прошу Ваших Святительских молитв и благословения.
Недостойный и многогрешный иеромонах Феодорит».
20 апреля 1958 года иеромонах Феодорит был возведен в сан игумена.
Благочинный Лавры (1959-1970 годы)
Братия Троице-Сергиевой Лавры. Архимандрит Феодорит сидит в центре
В январе 1959 года отца Феодорита назначили благочинным Лавры. А уже в августе 1959 года батюшка, сообщая о печальных событиях в монастыре, писал епископу Афанасию, что его хотели перевести наместником в Псково-Печерскую обитель: «Умер профессор Доктусов, а у нас среди братии умерли: архимандрит Филадельф, иеромонах Арефа, монах Мелетий. Ряды все более и более редеют. О[тца] игумена Алипия назначили наместником в Псково-Печерский м[онасты]рь. Предполагали сначала послать туда меня, но Господь решил иначе. Слава Богу за все. Прошу Ваших молитв и благословения. Многогрешный и недостойный игумен Феодорит.
P.S. Привет от о. Тихона и о. Кирилла».
В письмах епископу Афанасию отец Феодорит часто упоминал двух других лаврских духовников – архимандрита Тихона (Агрикова) [25] и отца Кирилла (Павлова), которых владыка Афанасий также хорошо знал и всегда просил «передать поклон <...> отцу Наместнику и отцам Кириллу и Тихону». Он хотел их видеть у себя для духовного общения. В письме отцу Феодориту святитель Афанасий писал: «Прошу и отцев архимандритов[26], и отца игумена[27] положить за меня по поклончику пред ракой Аввы нашего Преподобного Сергия и вообще поминать меня как собрата своего, ибо во обители Преподобного и я принял монашеский постриг»[28].
Архимандрит Феодорит (слева) с о. Кириллом (Павловым) и схимником
Так, вместе с отцом Кириллом (Павловым) они трудились в монастырской канцелярии и читали духовную литературу, о чем отец Феодорит сообщал святителю Афанасию в начале января 1959 года, тепло поздравляя своего духовного отца с праздниками:
«Ваше Преосвященство, дорогой о Господе Владыка Афанасий.
Поздравляю Вас с праздником Рождества Христова. Желаю Вам здоровья душевного и телесного, а наипаче того мира, о котором пели Ангелы Божии в рождественскую ночь.
Послушание мое не изменилось – все в канцелярии с о. Кириллом копаемся в бумагах, а в свободную минутку и почитаем что совместно. С восторгом прочли недавно о мудрости пчел, сколько пользы получили. У писателя Метерлинка есть целый труд о них.
Сейчас интересуемся историей 1-го века, хотелось бы что иметь из последних мыслей о нем.
Прошу Ваших молитв и благословения моему недостоинству.
P.S. Отец Кирилл шлет Вам свое праздничное поздравление и просит Ваших молитв и благословения».
В воспоминаниях об архимандрите Кирилле (Павлове) отец Феодорит также упоминается: «В начальный период жизни в Лавре батюшка [о. Кирилл (Павлов) – ред.] тесно сблизился с духовными соратниками и единомышленниками по монашеской жизни: отцом Тихоном (Агриковым), в то далёкое время ведущим духовником и проповедником Лавры, иеромонахом Феодором, одарённым, образованным и кротким духовником, и архимандритом Феодоритом, рассудительным и опытным служителем Церкви. Обладая прекрасными голосами, бывало, отец Тихон и благочинный архимандрит Феодорит с иеромонахом Кириллом составляли лаврское трио и пели Великим постом на пассии или в прилучившийся праздник»[29].
В жизнеописании отца Тихона (Агрикова) последний эпизод также присутствует: «Иногда батюшка [о. Тихон (Агриков) – ред.] вместе с отцом Кириллом (Павловым) и благочинным архимандритом Феодоритом (Воробьевым) исполняли великопостное трио, о чем отец Тихон с умилением вспоминал позже, когда был на Кавказе»[30].
8 января 1961 года отец Феодорит был возведен в сан архимандрита и в тот же день написал духовному отцу: «Ваше Преосвященство, дорогой о Господе Владыка Афанасий. Благодарю Вас за поздравление с праздниками. Из послушания отцу наместнику сообщаю Вам, что меня сегодня, вместе с отцом Тихоном, возвели в сан архимандрита, лично сам Святейший Патриарх Алексий, в трапезном храме Лавры. Прошу Ваших молитв и благословения.
Недостойный и многогрешный архимандрит Феодорит».
Поздравление Святейшего Патриарха Алексия I с 50-летием архиерейского служения лаврским наместником архимандритом Пименом (Хмелевским) и лаврским благочинным архимандритом Феодоритом (Воробьевым). 10 мая 1963 года
Примечательно, что именно по благословению архимандрита Феодорита начал свой регентский путь в Лавре архимандрит Матфей (Мормыль) – знаменитый регент Объединенного хора Свято-Троицкой Сергиевой лавры и Московской духовной академии и семинарии, возродивший традицию мужского монастырского пения. Отец Матфей часто вспоминал, как в 1961 году на летний праздник преподобного Серафима Саровского в Троицком соборе к нему, тогда послушнику Льву, подошел отец Феодорит и попросил:
– Брат Лев, пожалуйста! Сегодня престольный праздник, а петь некому. Идите петь раннюю литургию с народом.
Архимандрит Матфей (Мормыль)[31]
Дело в том, что хор, собранный отцом Сергием Боскиным после открытия Лавры в 1946 году, почти распался. В 1961 году в советском законодательстве появилась статья о налогообложениях зарплаты, и певчие не выдерживали.
Вспоминая об этих годах, отец Матфей рассказывал: «Это было время правления Хрущева. За стенами обители бушевал мир. В печати развернулась жестокая антирелигиозная пропаганда. Озлобленность со всех сторон. Все тяготы, обрушившиеся на Церковь и верующих, ощущались и в монастыре. Приходилось только удивляться стойкости и бодрости отца благочинного архимандрита Феодорита, отца Кирилла (Павлова), отца Тихона (Агрикова) и других старцев. По их молитвам внутри Лавры создавались особые теплота и уют»[32].
Известный лаврский проповедник архимандрит Илия (Рейзмир) рассказывал о тех годах: «Какая раньше духовная дисциплина была! Старцы восьмидесятилетние, девяностолетние стояли, не пропускали ни одного богослужения, чтоб молодые монахи видели. И пели басом. А благочинный отец Феодорит вставал на правый клирос. И его не то чтобы боялись, а как-то благоговели перед ним. И неудобно было ходить по храму, разговаривать, никто не ходил по храму – стыдно было перед такими великими старцами…
Отец Феодорит наставлял нас: братские молебны посещайте постоянно, не опускайте, и благословение преподобного Сергия будет всегда над вами. Также и за богослужением обязательно, говорил, надо стараться быть – да и так просто ведь тянет. Бывает, на поздней исповедуешь, так на раннюю бежишь помолиться, ещё и средняя есть – слава Богу, служатся в Лавре несколько Литургий: три, а то и четыре бывает. И вечером на службу спешишь. Вынимаем просфорки – это такая милость Божия. Тысячи имен – и столько среди них уже знакомых! Какая же это помощь поминаемым от Бога! Также и – в Таинствах».
По воспоминаниям насельников, во время богослужения отец Феодорит находился на клиросе – пел или по старческой немощи молился, сидя с четками в руках. Как благочинный, отец Феодорит был очень снисходителен к братии; отпускал, если кому нужно было куда-то отлучиться, но сам никуда не ездил, обитель не покидал. Братии в монастыре тогда было мало, нередко приходилось назначать на послушания внезапно, вне расписания. Если выполнить такое «незапланированное» поручение брат без ропота соглашался и отвечал «благословите», то отец Феодорит клал за него в келье по три земных поклона.
Насельник Лавры игумен Виссарион[33] вспоминал: «В Лавре очень любили благочинного отца Феодорита. Он москвич, десять лет провел в ссылке… Он лучше всех произносил проповеди, за ним – отец Тихон, потом – отец Кирилл. Когда-то у него был рак языка. Он молился: «Господи! Как же я славить-то Тебя буду?!». Господь услышал его, ему успешно сделали операцию, и он славил Господа до конца. К проповеди готовился по книгам. Тогда и книг-то было не сыскать, но у него были старинные толстые книги…
Крест свой архимандрит Феодорит нес со смирением и ревностью. Он был монахом по призванию. Составил для себя «Устав дня», где по пунктам расписал доброделания, которые должен был совершить в течение дня: «Сон 6 часов в сутки (сразу или по частям); старайся по мере сил ежедневно быть на братском молебне, приходя к нему не позднее, чем за десять минут до начала; по окончании братского молебна иди на раннюю литургию или на позднюю, глядя по обстоятельствам; воспоминай о данных обетах при крещении, монашестве, священстве; дорожи каждой секундой времени, говори кратко, не останавливайся нигде, спеша в келию или к своим занятиям; бегай женщин и разговоров с ними; весь день будь несколько возбужденным; весь день храни неугасимую ревность – она что пар для движения машины; не только храни, но всячески старайся увеличить ее…».
«…Его проповеди слушал весь храм со слезами на глазах…»
Отец Феодорит запомнился братии и прихожанам Лавры и как прекрасный проповедник, хотя он немного картавил – в лагерях ему отрезали кончик языка. Проповедовать приходилось часто – порой трижды в день. Так, митрополит Евлогий[34] вспоминал: «Для отца Феодорита пребывание в монастыре было временем духовного мужания. Он всем стремился послужить, духовно удовлетворить, ободрить и оказать христианскую любовь ближнему. О нём люди узнали, когда иеромонаха Феодорита обязали послушанию поучать народ в слове Божием. Вскоре все разом почувствовали в нём умудрённого и убедительного в слове проповедника, глубоко дышащего живой верой и любовью к Богу. Всё чаще богомольцы Лавры слышали проповедь архимандрита Феодорита, насыщенную назидательными примерами жизни. Слово убелённого сединой старца всегда оставляло свои благодатные следы в душах бесчисленных паломников древней обители».
Другой лаврский насельник, архимандрит Лаврентий (Постников)[35], рассказывал: «Отец Феодорит любил братию, относился к нам как «курица к цыплятам». Бывало, подойдет брат к благочинному и отпрашивается от проповеди, а он отпускает его и говорит: Ты устал, иди отдохни, а я за тебя сам скажу. И получалось так, что отец Феодорит проповедует на всех трех Литургиях. Ему в лагерях отрезали язык, и он немного картавил, но его проповеди слушал весь храм со слезами на глазах».
«Монахов было мало, работали много. На клиросе – регентовал один отец Тихон, на проповедь выйти было некому, так что о. Феодорит говорил по три проповеди в день: на ранней, поздней Литургии, да ещё и на Акафисте» - рассказывал архимандрит Наум (Байбородин) [36].
«Все лаврские старцы: отец Феодорит, отец Кирилл, отец Наум, отец Лаврентий, отец Феодор и другие – были хорошими проповедниками. У отца Феодорита была собственная картотека с выписками из творений святых отцов, которую он всегда использовал, готовясь к проповеди» - вспоминал митрополит Тихон (Емельянов).
Архимандрит Феодорит (слева) с духовниками Лавры – о. Серафимом и о. Кириллом
Архимандрит Виталий[37] свидетельствовал: «Отец Феодорит поучал молодых семинаристов, что проповедовать надо даже в пустом храме, ибо Ангелы слушают священника. Вот на такую высоту ставил он проповедь».
«Тогда был благочинный архимандрит Феодорит.
Когда он был в тюрьме, то ему в пытках того же НКВД часть языка отрезали, и он
так пришёптывал, но проповеди хорошо говорил. Он очень любил отца Кирилла
[Павлова – ред.]» - рассказывала монахиня Таисия
(Житникова)[38].
Архимандрит Феодорит (Воробьев)
«В день памяти святителя Николая Японского отец Феодорит говорил проповедь в Успенском соборе. Эту проповедь помню до сих пор. Он говорил о милостыне. Когда святитель Николай проходил мимо нищего в Японии, а у Владыки не было денег, он ответил нищему: «Денег у меня нет, хочешь, я встану в твою плошку и весь отдамся тебе. Отец Феодорит был святым человеком» - вспоминала прихожанка Лавры Л.В. Пташинская.
Последние годы жизни и кончина (1971-1973)
Послушание благочинного архимандрит Феодорит исполнял в течение 11 лет – с 1959 по 1970 годы, когда после перенесенного инфаркта попросил освободить его от должности. Примечательно, что именно в эти годы в обитель Преподобного Сергия на службы часто ездила большая дружная семья Мискиных, в которой подрастала маленькая дочь Ольга – будущая игумения Феофания. В 1995 году Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II она была назначена настоятельницей возрождающегося Покровского монастыря, который в далекие 1920-е годы так ревностно отстаивал от закрытия будущий архимандрит Феодорит (Воробьев).
В течение двух лет перед своей кончиной отец Феодорит был духовником епископа Пимена (Извекова), будущего Патриарха. В эти два года жизни батюшку не оставляли тяжкие недуги. Но он никогда не жаловался, старался ежедневно бывать в храме, выстаивал длинные богослужения.
Наместник Оптиной пустыни архимандрит Венедикт (Пеньков) рассказывал удивительный случай: «В Лавре был благочинный отец Феодорит. Когда я заходил к нему проститься и думаю: дай-ка у него спрошу. И говорю: батюшка, я тебя спрошу, но чувствую, что не приведу тебя в смущение, ты крепкий в таком духе. Батюшка, скажи, пожалуйста, а вот долго длится жизнь человека? Он отвечает: отец Венедикт, вчера родился, а сегодня умираю. Потом добавил. Одному человеку явился преподобный Сергий и сказал – ни о чём не пекись, ни о чём не заботься, дни твои сочтены. Я думаю, спрашивать – кому? Всё понятно».
Видя приближавшуюся кончину любимого духовника, братия стали приходить к отцу Феодориту в келью прощаться, и каждому он что-то давал из своих вещей, чаще всего книги. По воспоминаниям архимандрита Матфея (Мормыля), он пришел к уходящему в мир иной отцу Феодориту одним из последних и увидел, что книжные стеллажи пусты, а прежде здесь была большая библиотека. Только несколько книг лежали на тумбочке у постели умиравшего. Отец Матфей выразил свое глубокое благоговение и преклонение перед тем, как терявший последние силы старец успел своей рукой раздать братии дорогие для него вещи и как достойно приготовил себя к смерти. Подаренную отцом Феодоритом книгу архимандрит Матфей берег у себя до конца своих дней. Это были труды святителя Василия Великого, которые отец Матфей очень высоко ценил, используя их в своей педагогической деятельности.
Архимандрит Феодорит мирно отошел ко Господу 23 января 1973 года. Накануне его причастил духовник обители архимандрит Кирилл (Павлов). Отпевание совершил наместник Лавры архимандрит Иероним (Зиновьев).
Погребен старец на Северном городском кладбище Сергиева Посада, на правом участке от центрального входа.
Могила архимандрита Феодорита (Воробьева)
на Северном (старом) кладбище г. Сергиева Посада
Проповедь архимандрита Илии (Рейзмира)
в день памяти архимандрита Феодорита (Воробьёва)
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие братья и сёстры! Сегодня – день блаженной кончины одного из великих старцев нашей обители – отца благочинного архимандрита Феодорита.
Ныне мы невольно задумываемся о ничтожности всего земного, о неизбежности для каждого смерти, о невидимом мире, о сокровенной вечности. Эта вечность, в которую нас вводит одна узкая дверь смерти, своим необозримым пространством намного превосходит сей видимый временный мир, ибо в ней, по слову Евангелия, есть многие обители (Ин.14.2) горние и преисподние, невечерний день и бесконечная ночь, вечный свет и неугасимый огонь, вечный покой и вечное мучение, вечная жизнь и вечная неумирающая смерть.
Отец Феодорит во время жесточайших гонений на Церковь прошлого века много пострадал в ссылках за веру. На его лице была явственно запечатлена святость. Он был очень простым, но исполненным благодати и величественный, как ветхозаветный патриарх.
Родился он 15 декабря 1899 года в Москве, в семье торговца скобяными изделиями. Фёдор Иванович – так его звали в миру – отслужил в рядах Красной Армии и после демобилизации в 1922 году поступил учиться в Московский коммерческий институт. Затем в течение десяти лет он работал бухгалтером.
В это непростое время он не скрывал свою веру и постоянно посещал храм Божий. За это в 1932 году по статье 58-10 Уголовного кодекса РСФСР «контрреволюционная деятельность» он был осуждён на три года исправительных работ, которые отбывал на строительстве Беломоро-Балтийского канала. В марте 1934 года он был освобождён досрочно.
С 1934 по 1937 год Фёдор Иванович работал в Петушинском совхозе, потом в Петушинском отделении Госбанка кредитным инспектором.
В декабре 1937 года, в праздник Введения Божией Матери во храм он был вновь арестован по обвинению в антисоветской агитации. На допросах он отрицал, что якобы высказывался о притеснении верующих, гонении на Церковь и контрреволюционной деятельности. Свидетели по делу подтверждали его религиозность. Он был осуждён на десять лет и отбывал весь срок в Амурском исправительно-трудовом лагере близ города с говорящим названием «Свободный» После возвращения из лагеря Фёдор Иванович поселился в посёлке Петушки Владимирской области и работал учётчиком в артели «Красный кожевенник».
В 1955 году в день Преображения Господня он был реабилитирован, и в том же году поступил в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру.
Отец Феодорит духовно возрастал под руководством таких известных и духовно опытных архипастырей, как святитель-исповедник Афанасий (Сахаров), который с 1955 года жил в посёлке Петушки, и приезжал иногда совершать службы в Лавре, и епископ Вениамин (Милов). В это время он много изучал творения святых отцов Церкви. 7 февраля 1956 года Фёдор был зачислен в братию Лавры. 21 августа того же года архимандритом Пименом (Извековым), будущим Патриархом, пострижен в монашество с наречением имени Феодорит, на праздник Преподобного Сергия в том же году рукоположен во диакона, а на следующего, «летнего», Преподобного – во пресвитера. В возрасте 61 года он был возведён в сан архимандрита.
Монашеское дело архимандрит Феодорит нёс со смирением и ревностью. Добросовестный и прилежный во всём, он служил для братии добрым примером: всем стремился послужить, духовно ободрить и оказать христианскую любовь. Богомольцы видели в нём умудрённого и убедительного в слове проповедника, глубоко дышащего живой верой и любовью к Богу. Его проповеди всегда слушали затаив дыхание, хотя он и картавил – во время пыток на допросах ему отрезали кончик языка.
19 января 1959 года архимандрит Феодорит был назначен благочинным Троице-Сергиевой Лавры и в этой должности прослужил 11 лет. Я всегда с благодарной любовью вспоминаю годы доброго служения отца Феодорита на этом трудном и ответственном послушании. Когда я впервые приехал в Лавру в Великий пост в 1966 году, регент братского хора о. Матфей подсказал мне подойти после службы к старцу-благочинному под благословение. Я подошёл к нему, когда о. Феодорит вышел из алтаря. Он благословил меня – молодого, незнакомого человека, которого никогда раньше не видел – и, совершенно неожиданно для меня, сказал прийти к нему в келию после обеда. Жил он в Варваринском корпусе, в келии, где всегда жили благочинные. Когда я пришёл к нему, он взял меня за руку, поднялся со мной на этаж выше, где жил о. Матфей, постучал к нему и сказал: «Отец Матфей, это наш будущий брат, монах Лавры. Возьмите его, объясните, как поступить в семинарию и помогите ему поступить».
В 1970 году инфаркт подорвал здоровье архимандрита Феодорита, и он должен был просить об освобождении его от должности благочинного. В последние два года жизни его не оставляли тяжкие недуги. Но духом он не ослабевал никогда, был полон внутреннего спокойствия и духовной сосредоточенности.
Неопустительно, преодолевая болезнь, шёл в храм, выстаивал монастырские богослужения, участвовал в соборных службах, проповедовал. Часто он вставал петь на левый клирос. Вид у него был такой благолепный, что в его присутствии все беседы сразу смолкали – было неудобно празднословить в присутствии такого святого человека.
Отец Феодорит имел большую библиотеку. Особенно он любил святителя Димитрия Ростовского, делал выписки из его проповедей. Перед смертью он всю свою библиотеку раздал братиям. Мне он дал книгу «Иноческие уставы» и житие святого Иоанна Крестителя, дореволюционного издания. Причастившись накануне святых Таин, утром следующего дня отец Феодорит мирно отошёл ко Господу. Когда братия пришла в келию почившего, то нашли её совсем пустой. Только на столе лежала тетрадь с выписками из святителя Димитрия Ростовского.
Так, дорогие братья и сёстры, приснопоминаемый отец благочинный архимандрит Феодорит во всё время жизни своей непрестанно заботился о благоустроении души, об очищении и возделывании земли сердца. Следуя за Христом, он восходил в духовной жизни от силы в силу, и поистине подобно апостолу Павлу мог бы сказать: «Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение». Аминь.
Источники:
1. «Подвижники благочестия XIX-ХХ столетий Свято-Троицкой Сергиевой Лавры: Архимандрит Феодорит (Воробьев)», автор-составитель иером. Памфил (Осокин). Издательство Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2023 г.
2. ГА РФ, ф. 1235, оп. 74, д. 2694.
3. ЦГА г. Москвы, ф.1215 оп.3 д.73.
4. ГА РФ, ф. 10035, оп. 1, д. П-16047.
5. УФСБ по Владимирской области. Д. П-2946
8. https://lavra.ru/news/all/troitskiy-sinodik-skhiarkhimandrit-panteleimon-agrikov
10. https://blog.kedrogor.ru/vremya-shefa-na-teletskom-ozere (фото свт. Макария)
[1] Здесь и далее см. «Подвижники благочестия XIX-ХХ столетий Свято-Троицкой Сергиевой Лавры: Архимандрит Феодорит (Воробьев)», автор-составитель иером. Памфил (Осокин). Издательство Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2023 г.
[2] Эта старинная улица была одной из важнейших магистралей города. Ранее она называлась Вороньей – по Вороньей слободе Андроникова монастыря, а Тулинской стала с 1923г. – по псевдониму Ленина «К. Тулинский» (прим. из книги [1]).
[3] ГПИБ. А.С. Суворин. Вся Москва, Адресная и справочная книга на 1917 г. С. 665 (прим. из книги [1]).
[4] ЦГА г. Москвы, ф.1215 оп.3 д.73, лл. 199-200.
[5] ЦГА г. Москвы, ф.1215 оп.3 д.73, л. 210.
[6] ГА РФ, ф. 1235, оп. 74, д. 2694, л. 122.
[7] ЦГА г. Москвы, ф.1215 оп.3 д.73, л. 223.
[8] ГА РФ, ф. 10035, оп. 1, д. П-16047, лл. 184-185 (орфография и пунктуация оригинала).
[9] Там же, л. 135 (орфография и пунктуация оригинала).
[10] Там же, л. 130 (орфография и пунктуация оригинала).
[11]Учитывая корявые формулировки именно этого допроса и подпись, не похожую на его почерк на других допросах, вызывает большие сомнения, что эти показания действительно были даны послушником Сергием Лебедевым, тем более что приговор он получил наравне с двумя другими монахами и Ф.И. Воробьевым – 3 года северных лагерей, в то время как все лица, оговорившие других, были сразу же освобождены (в частности, изначально обвиняемые – упоминавшийся настоятель храма и семейная пара, засвидетельствовавшие «антисоветскую деятельность» других фигурантов дела).
[12] Там же, л. 158об (орфография и пунктуация оригинала).
[13] Там же, л. 190 (орфография и пунктуация оригинала).
[14] Там же, лл. 184-185об (орфография и пунктуация оригинала).
[15] Там же, л. 129об (орфография и пунктуация оригинала).
[16] Там же, лл. 206-207 (орфография и пунктуация оригинала).
[17] Там же, л. 215 (орфография и пунктуация оригинала).
[18] Книга памяти Владимирской области. С. 49 (прим. из книги [1]).
[19] УФСБ по Владимирской области. Д. П-2946 (прим. из книги [1]).
[20] фото с сайта pravoslavnaya-biblioteka.ru
[21] Публ. в сокр. по «Собрание писем святителя Афанасия (Сахорова), епископа Ковровского исповедника и песнописца. М., 2001 г. С. 165-176. (прим. из книги [1]).
[22] Архиепископ Можайский Макарий (Даев) (1888-1960).
[23] Святитель Макарий (Невский) (1835-1926) — митрополит Московский и Коломенский (1912–1917), митрополит Алтайский (с 1920), выдающийся миссионер, просветитель народов Алтая. Канонизирован на Юбилейном Архиерейском Соборе в августе 2000 года.
[24] Митрополит Херсонский и Одесский Борис (Вик), (1906-1965).
[25] Архимандрит Тихон (Агриков), в схиме Пантелеимон (1916-2000)
[26] Имеются в виду архимандрит Феодорит и архимандрит Тихон (Агриков).
[27] Имеется в виду игумен Кирилл (Павлов).
[28] https://lavra.ru/news/all/lavrskiy-dukhovnik-arkhimandrit-kirill-k-godovshchine-prestavleniya-startsa
[29] Воспоминания иеромонаха Симеона (Бескровного) из книги «Человек святой души. Архимандрит Кирилл (Павлов)». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2019 г., С. 54 (прим. из книги [1]).
[30] https://lavra.ru/news/all/troitskiy-sinodik-skhiarkhimandrit-panteleimon-agrikov
[31] Фото с сайта pravoslavie.ru.
[32] https://svyatye.online/articles/monashestvo/ves-den-khrani-neugasimuyu-revnost-zhizn-i-opyt-lavrskogo-blagochinnogo-ottsa-feodorita-vorobeva/
[33] Игумен Виссарион (Великий-Остапенко), 1924-2015.
[34] Митрополит Евлогий (Смирнов), 1931-2020 гг.
[35] Архимандрит Лаврентий (Постников), 1933 – 2020 гг.
[36] Архимандрит Наум (Байбородин), 1927-2017 гг.
[37] Архимандрит Виталий (Мешков), 1936-2014 гг.
[38] По книге «Старец Кирилл (Павлов), Ярославль, 2012 г. (прим. из книги [1]).